- Почему демократия больше не работает
- Априорное равенство
- Популизм
- Племенной менталитет
- Коррупция
- Пособия и субсидии
- Правление толпы
- Солидарная ответственность
- Государственные тайны
- Демократия неустойчива
- Демократия в принципе не способна работать эффективно
- Почему и где не приживается демократия?
- Демократия — это плохо
- Содержание
- Примеры [ править ]
- Литература [ править ]
Почему демократия больше не работает
Как сказал Уинстон Черчилль, демократия — это худшая форма правления, за исключением остальных. Этот список — не апология тирании, а обзор всех неудач и слабых мест демократического процесса
Мы несовершенны — как и наши правительства, которые тоже состоят из людей. К демократии тоже стоит относиться скептически. В конце концов, даже Томас Джефферсон опасался «тирании масс».
Априорное равенство
Одна из основ демократии заключается в том, что все голоса равны. Конечно, это теория, на деле все выглядит иначе (об этом мы скажем позже). Но само предположение о том, что голоса образованных и невежественных, законопослушных и преступников равны — довольно опасно.
Даже если вы допускаете, что люди рождаются равными, вырастают они разными. Кроме того, допуская равенство голосов, вы предполагаете, что большинство людей способны вести себя рационально, взвешивая плюсы и минусы.
Популизм
Часто высказывается мнение, что демократия в итоге превращается в борьбу за популярность. Опросы не показывают, кто прав — они лишь показывают, кто говорит то, что люди хотят слышать. В результате многие кандидаты, стремящиеся занять политические посты, проводят политику, направленную на удовлетворение кратковременных требований избирателей, а не на долгосрочные улучшения.
Популисты играют на эмоциях, а не обращаются к разуму и здравому смыслу.
Племенной менталитет
Давайте будем честны: с каменного века человечество развилось не так уж сильно. Да, мы приручили силы природы и сделали множество открытий. Но человеческая природа по-прежнему остается такой же самой. Мы все еще думаем в категориях древних племен: «Мой народ против твоего народа». Мы, как правило, ассоциируем себя с какой-то группой людей, враждующей с другой группой: классовая борьба, ксенофобия, национализм.
В условиях демократии племенной менталитет особенно опасен: вы будете голосовать «за своих», а не по существу вопроса. В итоге это приводит к тому, что большинство начинает угнетать меньшинство.
Коррупция
Это не специфический порок демократии, можно даже сказать, что демократия менее других политических систем склонна к коррупции, поскольку она предусматривает ротацию политиков на их должностях. Но эта же ротация порождает отдельный вид коррупции — раздача политических должностей в обмен на поддержку.
В более мягкой форме это выражается, когда федеральный центр выделяет целевые средства конкретным территориям при условии, что их представители голосуют в парламенте так, как выгодно действующему режиму.
Пособия и субсидии
Еще один важный момент — когда государство предоставляет кому-то субсидию или пособие, получающий его начинает чувствовать законное право получать ее. Когда Маргарет Тэтчер отменила субсидии угольной промышленности, шахтеры стали ее злейшими врагами. Люди никогда не проголосуют за партию, которая «лишила их рабочих мест».
Правление толпы
Неограниченная демократия означает, что большинство может делать с меньшинством все, что захочет. Чем больше сплоченное большинство, тем сильнее его власть.
Зрелые демократии разработали систему сдержек и противовесов, чтобы предотвратить подобное развитие событий, в частности, разделение властей. Но эта система недемократична — ведь она мешает прямому выражению народной воли.
Солидарная ответственность
Когда рушится диктатура, всегда понятно, кого обвинить во всех преступлениях. Это проще, чем в демократическом режиме, где власть была избрана народом. Если политики нарушили свои обещания избирателям, то они, разумеется, виновны. Ну, а если избиратели голосовали за преступную политику? Нет ли части вины и на них?
Государственные тайны
У всех государств есть скелеты в шкафу. В диктатуре они редко бывают на виду, а вот в демократии их спрятать сложнее.
С одной стороны, люди имеют право знать. С другой — шпионаж и всяческого рода тайные операции неотделимы от деятельности государства. Эффективность силовых структур вступает в противоречие с принципом прозрачности: вряд ли внедренному в банду полицейскому нужно внимание общественности.
Демократия неустойчива
Пункты 3, 4 и 5 показывают, что демократия нестабильна, но все-таки работает. Это происходит в странах с пропорциональной системой выборов, где ваш голос что-то значит. А если в вашей системе выборы проходят при мажоритарной системе, то ваш голос просто пропадет впустую, если вы голосовали не за победителя.
Демократия в принципе не способна работать эффективно
Это не личное мнение — математически это было доказано еще в 1950-е Кеннетом Эрроу. Теорема Эрроу гласит, что если есть более двух кандидатов на должность, то нет системы голосования, которая удовлетворяла бы трем критериям:
— если каждый избиратель предпочитает X вместо Y, то вся группа предпочитает X вместо Y;
— если предпочтения избирателя остаются неизменными, то и предпочтения группы остаются неизменными;
— нет «диктатора» — ни один избиратель не может определять предпочтения группы единолично.
Таким образом, демократия в чистом виде работать не может.
Источник
Почему и где не приживается демократия?
Мы отчаянно стараемся уйти от проблемы свободного выбора, принимая внушенные мысли и цели за свои собственные.
Эрих Фромм
Право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли.
Эрих Фромм
Самым поразительным феноменом современного мира является вера в диктаторских вождей.
Эрих Фромм
В 1941 году был опубликован бестселлер Эриха Фромма «Бегство от свободы», в котором автор объяснял, почему, несмотря на изобилие материальных благ и демократические достижения, люди все чаще испытывают соблазн отказаться от своей свободы в пользу политической диктатуры… Приход нацизма объяснен Фроммом готовностью народных масс отказаться от собственной свободы и демократии, превратившись, по словам автора, «в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат».
Исследуя причины и механизмы, заставляющие множество людей отказываться от свободы, Фромм пришел к выводу, что в обществах с запаздывающим развитием люди страшатся новизны, необходимости принятия самостоятельных решений и вообще возможности мыслить собственными мозгами. Массовый человек испытывает чувство страха, неуверенности, тревоги и отчужденности и в результате отказывается от своей индивидуальности, становясь частью огромного механизма и принимая решения под давлением пропаганды и диктатуры.
Согласно Фромму, в подобных обществах само человеческое развитие в полноценную личность стоит под большим вопросом.
Среди механизмов бегства немцев от свободы в гитлеровской Германии Фромм называет деструктивность диктатуры, мощную, но лживую пропаганду, тотальный конформизм, а также «стремление подчиняться силе, которая давала некоторую надежду, и в то же время встать над кем-то слабым и бесправным».
Я бы добавил к этим причинам еще несколько: историческое запаздывание, затянувшееся холопство, привычный культ личности, имперский менталитет, бесправие, коррупцию, непотизм, цензуру, информационную автократию, вся сила которой в том, чтобы казаться тем, чем она не является, и наводить максимально густой туман на умы граждан, еще — усиливающиеся репрессии со стороны диктатуры в отношении своих оппонентов, но, главное, — фундаментальную невостребованность демократии «глубинным народом», его готовность к коллективным действиям, а не к индивидуальному решению системных противоречий.
Один из интересных выводов Фромма: человек и сам не знает, каково его истинное «Я» и чего он на самом деле хочет. Каждый уверен, что принимает самостоятельные решения, но при этом руководствуется чувством долга, социальной ролью, обычаями или пропагандистскими лозунгами. Интересно, что описанные почти восемьдесят лет назад мысли Фромма и сегодня еще более актуальны как никогда прежде:
• «Пока человек не приобрел способности мыслить оригинально, то есть самостоятельно, не имеет смысла требовать, чтобы никто не мешал выражению его мыслей».
• «Сегодня человек страдает не столько от бедности, сколько оттого, что превратился в винтик гигантской машины, в робота, оттого, что жизнь его лишилась смысла».
• «Человек может играть множество ролей и быть субъективно уверенным, что каждая из них — это он».
• «Уверенность в себе, „чувство собственного достоинства“ превращаются лишь в отражение того, что думают о человеке другие».
• «Мир, созданный человеком, превратился в хозяина, перед которым человек склоняется, пытаясь его как-то умилостивить или по возможности перехитрить».
• «Мы идем этой дорогой только потому, что и другие идут той же дорогой. Мы ободряем себя тем, что в кромешной тьме слышим чей-то свист в ответ на наш собственный».
• «Современный человек находится в таком положении, когда многое из того, что «он» говорит и думает, думают и говорят все остальные. Пока человек не приобрел способности мыслить оригинально, то есть самостоятельно, не имеет смысла требовать, чтобы никто не мешал выражению его мыслей».
При мазохизме, пишет Фромм, индивид побуждается к действию невыносимым чувством одиночества и ничтожности. Он пытается преодолеть это чувство, отказываясь от своего «я» (в психологическом смысле); для этого он принижает себя, страдает, доводит себя до крайнего ничтожества. Но боль и страдание — это вовсе не то, к чему он стремится; боль и страдание — это цена, он платит ее в неосознанной надежде достичь неосознанную цель. Это высокая цена; ему, как поденщику, влезающему в кабалу, приходится платить всё больше и больше; и он никогда не получает того, за что заплатил, — внутреннего мира и покоя… Зомбированный человек полагает, что его поступки мотивируются его интересами, однако на самом деле его жизнь посвящена целям, которые нужны не ему, а правящей диктатуре.
Демократия не гарантирует гражданам, что они станут жить лучше. Но она позволяет снизить риски того, что в условиях автократии они будут страдать от произвола коррумпированных правителей, нарушающих их права и лишающих народ возможностей для мирной смены власти.
Отсутствие свободы, реальной возможности выбора в совокупностью с торжествующим беззаконием и вовлеченностью граждан в политику позволяет гопникам из подворотен выстраивать авторитарные режимы и сосредотачивать всю власть в своих руках. А страх и насилие делает невозможным выйти на путь развития политических и гражданских свобод.
В заключение постараюсь кратко ответить на вопрос, почему в той или иной стране не приживается демократия. Этого не желает и не допускает диктатура, бесконтрольно и часто незаконно управляющая этими странами по своему усмотрению, распоряжающаяся ее богатствами и которая никакими иными средствами, кроме тирании, не может гарантировать сохранение столь выгодного для нее статус-кво.
Книга Фромма «Бегство от свободы» и изложенная в ней концепция оказали большое влияние на дальнейшее развитие социологии, антропологии и даже клинической психологии. Основы концепции, изложенной в «Бегстве от свободы», были развиты Фроммом в таких его трудах как «Здоровое общество», «Душа человека», «Анатомия человеческой деструктивности», «Иметь или быть» и других. И, самое интересное: идеи Эриха Фромма сегодня оказываются не менее актуальными, чем в 1941 году…
Источник
Демократия — это плохо
 | TV Tropes Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статья Democracy Is Bad. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью. |
| « | Демократия в Аду, на Небе царство | » |
| — приписывается монархистами Иоанну Кронштадтскому | ||
| « | Если демократия означает равнение на низы и отказ от признания неравенства людей; если она пребывает в убеждении, что власть исходит от масс, что править — это дело масс, а не элиты, то я рассматриваю демократию как фикцию. | » |
| — Диктатор Антониу ди Оливейра Салазар | ||
| « | Демократия даёт людям то, что они хотят, а не то, что им нужно. | » |
| — Падме Амидала, из вырезанных сцен фильма «Звёздные Войны: Атака Клонов» | ||
Ты хорошо знаешь своего соседа Васю Пупкина. Вася еле закончил ПТУ, которое пафосно переназвали в колледж, и работает экскаваторщиком. Он не дурак выпить, и начинает в пятницу, а заканчивает в воскресенье. С похмелья он поколачивает свою жену и детей. Вася искренне верит, что в подъезде напрудил Обама, а цены в магазинах поднимают жиды. Жена его Маша верит, что от прививок один вред, а гомосексуальностью можно заразиться.
В субботу Пупкины пойдут на избирательный участок и проголосуют за откровенного демагога и популиста, потому что он когда-то смешно выступал в КВНе (как вариант — сыграл в любимом фильме их детства, помните, где два жулика и голуби?) и обещал им поднять зарплаты, снизить цены на все и сделать их страну снова великой.
Как правило, критика демократии строится на двух тезисах в разных пропорциях и сочетаниях:
1. Демократия — это утопия. «Лучший аргумент против демократии — это пять минут разговора с типичным избирателем» (вроде бы Уинстон Черчилль). Перед нами банальная власть толпы. Толпы идиотов вроде Васи, которые, как Пятачок из анекдота, сами не знают, чего хотят, голосуют за тех, кто лучше сумел навешать им лапшу на уши, верят каждому слову жёлтой прессы и не дают работать тем, кто действительно хочет принести пользу. Враги могут чуть ли не в открытую разрушать государство и эту самую демократию, а вороватые демагоги пользуются своим положением, дабы обогащаться и спускать толпу на своих оппонентов — но тронуть их нельзя: тупая толпа сочтёт это попранием демократических норм. Вариант: избиратель-то, может, и знает, чего он желает, — но каждый избиратель желает чего-то своего. Очень своего, неизбежно расходящегося с хотелками других участников. Как результат, процесс обсуждения любых серьёзных вопросов неизбежно скатывается в перетягивание каната между лебедем, раком и щукой. Положить конец всему этому разброду с шатанием может только волевое решение верховного автократа, который способен стукнуть кулаком по столу, строго рявкнуть или сурово зыркнуть на остальных и навести Порядок с большой буквы П. Причём не обязательно это будет военный диктатор: ещё де Токвиль отмечал, что народовластие в Штатах изрядно ограничено Конституционным Судом, куда не выбирают, а назначают после тщательного отбора. Что плавно подводит нас ко второму тезису, а именно…
2. Демократия — это фикция. «Если бы выборы что-то решали, нас бы до них не допускали» (вольная цитата по Марку Твену). Неужели кто-то думает, что власть реально принадлежит таким, как Вася? Он проголосует так, как нужно хозяевам жизни — например, потому что все партии и кандидаты в президенты находятся у них в кармане и лишь изображают противостояние на публику, а реальная оппозиция под разными предлогами к выборам не допускается. А если и допускается, то только в ограниченном количестве и в условиях, максимально выгодных для нынешней элиты (барьеры в N процентов голосов, хитро нарезанные округа, вот это всё). Свобода? О ней вспоминают, когда нужно облить грязью врагов режима, а любые неудобные слова могут быть трактованы как «экстремизм». Равенство? Ну да, равенство голосов вышеупомянутого Васи Пупкина и какого-нибудь академика Амедея Платоновича Караваева. А таких, как Вася, можно легко обмануть или купить. Академика Караваева, может, и не выйдет, но сколько таких Вась Пупкиных и сколько академиков? В конце концов предвыборные обещания «огромных зарплат, достойных пенсий и низких налогов» отличаются от прямой скупки голосов только тем, что не стоят кандидату ни копейки. Братство? Ну да, братва со временем понимает, что чем стрелять друг в друга и тратиться на бронежилеты, охрану и головорезов, можно договориться и соревноваться на том, кто кинет больше банкнот в жерло избирательной кампании. Вот и получается, что за всеми речами, актами и статьями в Конституции про власть народа скрываются те же олигархические мурла.
Могут сочетаться и оба этих варианта. Толпе разрешено выбирать всяких ссорящихся друг с другом популистов (которые в случае чего заодно выступят и как козлы отпущения), но реальная власть находится в других руках. И добавьте сюда тот факт, что хозяева жизни будут ради удержания власти стравливать население друг с другом. Васю будут убеждать, что он должен ненавидеть Петю, так как Петя проголосовал не за того кандидата, а значит он «либераст и гей». А Петю, в свою очередь, будут убеждать, что он должен ненавидеть Васю, так как Вася «поцриот и шовинист». При том, что реальных причин злиться друг на друга у Васи и Пети нет.
Как цинично заметил об этом один из главных борцов за независимость Мозамбика: «США — страна настолько богатая, что может себе позволить две правящие партии. А Мозамбик — страна пока бедная, поэтому правящая партия у нас пока только одна». Немного очевидно, что радикальные партии (вроде ультра-правых, ультра-левых или ещё каких-нибудь религиозных радикалов) будут допущены к выборам только в том случае, если заведомо не могут победить: те, кто у власти, вовсе не заинтересованы отдавать её тем, кто собирается их повесить. Конечно, в условиях распада и кризиса возможно двоевластие или даже использование радикалов как тарана одной группировкой против другой. Но когда пыль оседает, а власть поделена, радикалы обнаруживают, что наверху в основном те же самые лица, только в другом порядке, и даже политику они проводят похожую.
Есть ещё и инструменты прямой демократии… но они тоже работают странно. Во многих случаях избиратели имеют право отзывать тех, кого избрали, но очень редко этим правом пользуются. Джон Маккейн заседал в Сенате от Аризоны 31 год, сменив Барри Голдуотера (этот заседал 30). Избирательная кампания стоит огромных денег, и очередного кандидата из народа раскручивают точно так же, как новый бренд средства для мытья посуды: всячески упирая на то, что он уникален (поможет именно тебе, там, где другие не справились) и при этом универсален (ты можешь смело его покупать, даже не читая состав и избирательную программу, которые и без того у всех примерно одинаковы). Ведь всё дело в Секретной Формуле. А если в парламент может избраться простая доярка или рабочий с завода, то это как раз и означает, что такой парламент не решает ничего; эталонный пример — Всекитайское собрание народных представителей, занимающееся в основном предоставлением формального одобрямса решениям Великой Партии и её мудрых вождей.
И даже такая ультрадемократическая вещь как прямой референдум показывает: на референдуме обычно побеждает тот, кто этот референдум проводит. И, если надо, власть имущие забьют на его результаты (референдум о сохранении СССР никак не помог ему уцелеть, да и Чехословакия развалилась, несмотря на референдум и протесты президента Гавела), а оппозиция будет утверждать, что неприятный для них исход референдума не считается, потому результаты были подделаны, а проводить его вообще было нельзя.
В конце концов почти все режимы XX века (за редкими исключениями вроде Саудовской Аравии или Брунея) были формально демократическими: и европейские конституционные монархии, и всевозможные диктаторские государства Третьего Мира утверждали, что выражают волю народа и проводили выборы (результат которых был в разной степени предсказуем). Пресловутый железный закон олигархии и вовсе утверждает, что любая форма правления так или иначе перерождается в олигархию. Если государство авторитарно — окружение рано или поздно либо дождётся его смерти, либо заменит на нового вождя, более лояльного (после смерти Сталина партийного функционера могли разжаловать в директора котельной, но уже не могли расстрелять). Если государство демократично — у олигархов всё равно больше времени и денег, чтобы заниматься политикой, чем у простых людей, которые ещё и на работу ходят. Как метко заметил классик НФ Пурнель, «в образовании есть учителя, которые работают и жертвуют собой, обучая детей, и есть члены профсоюза, которые работают, чтобы защитить права всех учителей, даже самых бездарных. Железный закон заявляет: люди второго типа всегда захватят в организации власть, и всегда будут писать правила, по которым организация работает».
На это обычно возражают, что демократия — это хорошо, только люди не умеют ею пользоваться.
Иногда критикуется не сама идея демократии, а определённый её вид. Например, в советских произведениях к идеям демократии, как таковым, относились положительно, но при этом критиковался её буржуазно-капиталистический вид. Да, ты можешь голосовать за или против того, чтобы миллиардер стал президентом — но ты не можешь проголосовать за то, чтобы у миллиардера отобрали его миллиарды или хотя бы заставили тратить их на благотворительность вместо яхт, ролс-ройсов и подарков любовницам. А ведь у миллиардера полномочий побольше, чем у президента, который только и может, что бумаги подписывать… В общем, «одному — бублик, другому — дырка от бублика, это и есть демократическая республика» (© Маяковский). Предпочтительной считалась «народная демократия», при которой искусственно обеспечено более справедливое и независимое представительство класса трудящихся. Правда, даже буржуазная демократия считалась шагом вперёд по сравнению с самодержавием или тем более военной/фашистской диктатурой. А буржуазная демократия с всеобщим и равным избирательным правом — более прогрессивной, чем системы с разнообразными цензами.
Под троп попадают и те случаи, когда автор честно изображает недостатки каждой политической системы, и демократии тоже не льстит. См. также Королевства — хорошо, а республики — плохо (республика и демократия хоть и необязательно, но часто пересекаются).
Содержание
Примеры [ править ]
Литература [ править ]
- Осип Сенковский, «Большой выход у Сатаны». Сейчас уже вряд ли можно установить, в какой мере такие взгляды были лично у Сенковского, а в какой являлись умасливанием цензуры времен государя императора Николая Павловича:
| « | . Вашей мрачности известно, что года два тому назад я произвёл прекрасную суматоху в Париже. Люди дрались и резались дня три кряду, как тигры, как разъёренные испанские быки: кровь лилась, дома горели, улицы наполнялись трупами, и никто не знал, о чём идёт дело… Источник |
