Хороший вопрос«Нормально не знать, кем хочешь быть, и в 18, и в 35»:
Женщины о поиске себя
Люди, которые не нашли главное «дело» — и ничего
Нас с детства учат, что самореализация возможна только через профессию, а выбрать специальность предлагается в 17–18 лет, сразу после окончания школы. В момент, когда о существующих работах мы знаем только понаслышке, но не на собственном опыте. Многие и в этом возрасте не имеют права выбирать — всё решает семья. Культ успеха, невозможность взять паузу и прислушаться к себе, а также установка, что у каждого человека должно быть «дело жизни», на самом деле не помогают в самореализации, а лишь заглушают внутренний голос. Поэтому в этот раз мы решили не говорить с людьми, которые к двадцати годам уже стали «кем-то» и заработали свой первый миллион, а послушать тех, кто до сих пор себя не нашёл или не хочет самоопределяться через работу.
ТЕКСТ: Алиса Попова
В детстве у меня не было в голове ничего серьёзного. Что вижу клёвого, то и нравится. Любой положительный пример наталкивал на мысли, что этим было бы здорово заниматься. Мне нравилось, как соседи в деревне красят забор. Я думала, везёт подружке, что её мама работает в магазине, — у них дома всегда есть конфеты. Да и медсестра — уважаемое дело, помогает людям. Больше всего я любила играть в Барби, рисовать — преимущественно Барби, наряжаться, выворачивая содержимое шкафа, и, получая за это от бабушки, танцевать перед зеркалом. Нравилось обустраивать быт, примерять на себя разные социальные роли. Красивые истории вроде «я всегда мечтала быть парикмахером» вдохновляют, но в моей жизни всё гораздо более прозаично. Конечно, в реалиях Казани двухтысячных мы жили не как в американском кино.
У меня никогда не было амбиций. Я вообще не знала, что это такое и зачем. Я ходила на бальные танцы и фигурное катание, но никогда не участвовала в серьёзных конкурсах. Однажды заняла первое место на районном катке, но у меня даже готового номера не было. Так, отсебятину какую-то исполнила, а наградили, похоже, за розовый нарядный костюм, который мне мама сшила. Подарили пачку дешёвых фломастеров.
Когда-то думала, что буду учительницей, как мама. Я могу неплохо объяснять, ирония в том, что у меня нет предмета: университет я бросила. Когда я была в десятом классе, мама и две её подруги, все три — выпускницы филфака, подумали, куда мне поступить. «На немецкое отделение филфака!» — таким было единогласное решение. Предметы при поступлении на филфак — ровно те, которые мне легче всего даются. Весь одиннадцатый класс я готовилась к экзаменам и без труда поступила на бюджет. Немецкая грамматика, фонетика и литература легли грузом на хрупкое судно моей усидчивости, и, проплыв два курса, корабль пошёл ко дну. Мама очень расстроилась, а я расстроилась, что расстроилась мама. Самой мне было только радостно, ведь знала же, что ковыряться в немецком языке не хочу, а работать по специальности не буду. Хотя некоторые филологические дисциплины до сих пор меня интересуют.
Потом, уже в Москве, я устроилась на первую постоянную работу в моей жизни — администратором в модную парикмахерскую. До этого я особо не работала, пару раз подметала брусчатку лет в пятнадцать, на первом курсе вбивала в комп библиотечные карточки и раза три побыла репетитором немецкого у девятилетнего пацана, который всё занятие ковырял в носу. Я, конечно, не мечтала работать администратором. На тот момент я выбирала самое приятное место в соответствии со своими способностями и отсутствием опыта работы. Поработав и присмотревшись, я поняла, что работа у парикмахеров интереснее моей и зарабатывают они гораздо больше, чем я. Была уверена, что тоже смогу, но стеснялась. Три года простеснялась, на четвёртый всё бросила и пошла учиться на парикмахера. Ведь хороший человек — не профессия.
Ничего не берётся из ниоткуда. Лучший способ развиваться в любой сфере — попасть в эту сферу. Лучше даже временную работу выбирать в интересующей области. В парикмахерскую я устроилась, потому что она была модная, а не потому что парикмахерская. А стала я парикмахером, потому что провела два года, работая в парикмахерской. Если бы я изначально устроилась в ресторан, не исключаю, что сейчас была бы поваром.
Нет ничего лучше — взять и создать с нуля качественный проект, или искусство, да что угодно! Продукт! Вот у меня так пока не получается. Хочу при знакомстве гордо протянуть руку и сказать: «Привет, меня зовут Катя, я — (и тут дело моей жизни)». Но такого дела нет, потому что работа — это не дело, это результат в обмен на деньги. А дело — это состояние. У кого-то работа и дело совпадают — это счастливые люди. У меня не совпало. Я себя за это особо не грызу, всё же мой выбор ограничен моим же жизненным опытом, и даже сейчас я к чему-то хорошему двигаюсь, пусть и медленно.
Я всю жизнь что-то делаю, пусть не очень системно, но стараюсь, тружусь, а в итоге самое знаменательное, что у меня получилось, — это шуточный клип, который я записала от нечего делать. И он почти полностью повторяет то, как в детстве я кривлялась перед зеркалом.
Я никогда не чувствовала «призвания» кем-то стать, ни в детстве, ни в более позднем возрасте. Скорее шла от обратного — пробовала разные профессии и понимала, кем точно быть не хочу. У меня очень плохо с субординацией и «послушанием», и я точно не командный игрок: цели компании, особенно если они не попадают в мои ценности и интересы, у меня не в приоритете. Я ответственно выполняю свою работу исходя из договорённости, но не романтизирую переработки и не считаю, что служу какой-то высшей цели. В школе я каждый день получала двойку по поведению за то, что спорила с учителями, отвечала тем, кто меня обижал, а на скучные предметы просто не ходила. Считаю, что нет неинтересных тем, но не все люди могут интересно рассказать. Если человек сам не верит в то, что говорит, или не может аргументировать свою позицию, то зачем его слушать? Совершенно неважно, учитель это, начальник или кто угодно ещё, кто авторитетнее тебя. Важно не кто говорит, а как и что.
После школы я поступила на юридический, потому что была уверена в своих знаниях по предметам, нужным для поступления: сдавала обществознание, историю и русский язык. Тогда я понятия не имела, что можно взять gap year (перерыв после окончания школы, который нужен, чтобы попробовать себя в разных сферах, попутешествовать или просто подумать). Если бы можно было всё переиграть, то поступила бы именно так. Предметы для ЕГЭ нужно было выбрать за год, ещё в 10-м классе, тогда я не успела толком подумать.
Позднее хотела поступать на журфак, но было уже поздно — мне не позволили сдать литературу. Какое-то время я думала, что правда буду юристом, и даже работала по специальности. Я училась в МГЮА им. Кутафина, где преподавали очень талантливые люди. Они классно рассказывали свой предмет, мне было интересно. В свободное время я вообще не училась, домашку делала только по праздникам, но внимательно слушала на семинарах. Этого хватало, чтобы сдавать экзамены.
На последнем курсе я проходила практику в налоговой. А после получения диплома не очень понимала, как искать работу, поэтому пошла туда, куда взяли, — в шарлатанскую контору, которая высасывала деньги из уязвимых людей, навязывая им ненужные юридические услуги. Это было чудовищно, я отработала месяц и уволилась. Идти особо было некуда, поэтому я вернулась в налоговую. Мне сразу поручили вести крупные дела, поэтому я быстро наработала юридическое портфолио. Коллектив был приятный, а зарплата сносная, только давали её редко. Работники госслужбы живут за счёт крупных премий, которые выплачиваются раз в три месяца и всё время задерживаются, а в остальное время получают 7–11 тысяч. Во всяком случае, так было в 2016 году.
В первый месяц работы я взяла отпуск по учёбе на три дня, так как ещё училась в магистратуре, и моя зарплата составила 3000 рублей. Помню, как рыдала в туалете. Хоть мне и нравилось вести дела в суде, бессмысленная бумажная волокита, бесконечные переработки и задержки премий очень изматывали. Я накопила достаточную для увольнения сумму денег и через год ушла. Спустя пару месяцев устроилась в банк, где не нужно было делать абсолютно ничего, просто быть в офисе. Параллельно с этим у меня появились друзья, которые работали на модных творческих работах, и я страшно завидовала. Наступил настоящий кризис: мне казалось, что все решения в жизни я приняла неправильно, занимаюсь чем-то глупым и ненужным и понятия не имею, что делать дальше. Мне даже было стыдно говорить, кем я работаю, тем более я толком не знала, как называется моя должность. Тогда я нашла подработку — начала вести соцсети и отвечать на почту художественной мастерской. SMM мне казался тогда чуть более интересной работой, но тоже быстро наскучил.
На обеих работах я не проработала и полугода — отовсюду уволилась из-за болезни. Тогда и случился долгожданный gap year: я ничего не делала полгода и, за исключением редких юридических фрилансов, жила на накопления. У меня наконец появилось время попробовать себя в разных сферах и хорошенько подумать. Я даже радовалась, что заболела. Появилась легитимная причина никуда не бежать, вот насколько силён культ успеха в нашем сознании. Первое откровение того периода — у меня нет амбиций и это нормально. Я хочу заниматься только тем, что интересует в данный момент, а интересы всё время меняются. Второе — нормально не знать, кем хочешь быть, и в восемнадцать лет, и в тридцать пять. Нормально не иметь «дела жизни» и не определять себя через работу. Как ни банально: нет никакой великой цели, а смысл жизни — в самой жизни. И в том, чтобы получать от неё удовольствие. Если у меня будет возможность и желание несколько лет лежать на диване и смотреть сериалы, я ею воспользуюсь и не буду себя за это корить.
Третья важная мысль, которая пришла намного позднее, уже в период пандемии: «ничего не делать» — это миф. Мы учимся, даже если не получаем образование в привычном смысле на курсах и в университетах. Два часа на пинтересте могут быть полезнее, чем год в вузе. Любой контент, который мы потребляем, увеличивает нашу насмотренность, а любая коммуникация с человеком или путешествие в новое место добавляют опыта. За три последних года я открыла себя профессию инфлюэнс-менеджера, которой не существовало, когда я оканчивала школу и определялась с выбором. Попробовала писать тексты, мне очень это нравится до сих пор и, кажется, получается — они публикуются в журналах, которые я сама читаю.
Создала с друзьями маленькое феминистское медиа, которое потом развалилось. Стояла на фейсконтроле разных вечеринок, стажировалась в рекламном агентстве и даже начала вести личный блог, хотя раньше стеснялась как-либо высказываться в соцсетях. И юридический диплом в итоге не раз пригодился — классно знать свои права. Для кого-то это всё ерунда и «у тебя нет нормальной профессии», но мне нравится мой темп и ритм жизни. И я чувствую, что расту.
Свои детские желания, мечты, цели я не очень помню. Помню только, что была закрытым и спокойным ребёнком: у меня не было переходного возраста, я никогда не перечила и не устраивала скандалы. На мой уравновешенный характер наложился груз патриархальной семьи и субординации. Я во всём должна была слушаться старших, но совсем не научилась слушать себя. К двадцати годам я стала человеком, который плохо умеет распознавать свои желания и чувства. Когда я заглядывала внутрь себя и спрашивала, что я чувствую или что я хочу, то в ответ была абсолютная тишина. Череда решений, принятых не мной — выбор университета, музыкальная школа, спорт, — ещё больше сбивала с пути. Образование я получила, как многие могут сказать, «фундаментальное» — филфак МГУ, от которого у меня осталась капелька хороших воспоминаний и тонна плохих.
В детстве я усвоила, что пробовать новое, быть мобильным и подвижным в плане выбора профессии — плохо. Упереться и добиться, глубоко разобраться в чём-то одном — хорошо. Мне постоянно кажется, что то, чем я хочу заниматься по-настоящему, недостаточно серьёзно. Что если я поменяю работу через полгода, то не буду целостной личностью. После университета я попала в SMM-агентство. Так как у меня не было понимания, чем я хочу заниматься, то и работу прицельно искать я не могла. Каждая вакансия попадала ко мне случайно, чаще всего — через друзей. Разный опыт работы позволил понять, что я быстро схватываю и учусь. Но каждый раз я чувствую, что упираюсь в потолок, приходит страх поверхностности. Страх того, что я всё знаю и умею фрагментарно. Что я не профессионал в чём-то, что все вокруг себя реализовали и знают точно, чего хотят. Кроме меня.
Сейчас я работаю в диджитал, по выходным стою на фейсе в баре «Ровесник» и учусь прислушиваться к себе. С помощью психотерапии разбираюсь со своими эмоциями и даю себе время. Я просто решила расслабиться. Я до сих пор могу посреди ночи порой накручивать себя, что никогда не реализуюсь. Но гораздо меньше, чем раньше. Для меня это уже маячок прогресса. Я просто учусь быть чуть добрее к себе и чуть менее требовательной. Чувствую, что выращиваю себя заново, что каждое желание и каждая эмоция сейчас — по-настоящему мои. Может быть, путь, на который я становлюсь, ещё не очень чёткий, но уже хотя бы видимый.
Источник
«Жить как робот — но недолго»: 11 историй о том, как работа может приводить к выгоранию
Опыт читателей Т—Ж
Трудоголизм — верный путь к хронической усталости и апатии.
Но есть еще целый ряд причин, по которым у сотрудников может развиться эмоциональное выгорание. Читатели Т—Ж рассказали, к каким моментам на работе лучше присмотреться более пристально, чтобы не довести себя до такого состояния.
Это истории читателей из Сообщества Т—Ж. Собраны в один материал, бережно отредактированы и оформлены по стандартам редакции.
Мне 23 года, я логист. Сменила уже три рабочих места, зато набралась опыта в сфере грузоперевозок. Поняла, что столкнулась с выгоранием, после того как в течение пяти месяцев работала более 12 часов в сутки. Решила уйти, но мне предложили другую работу. Погрузилась в нее, толком не отдохнув, и у меня начались эмоциональные срывы. Думаю, это произошло в том числе потому, что у моего руководителя не было никакого желания работать, а я из-за своей мягкотелости позволяла на себе ездить.
Восстановиться пыталась с помощью БАДов для психики. Они стоят около 1200 Р , и, честно говоря, это сомнительный способ борьбы с выгоранием. В себя я так до конца пока и не пришла. Собираюсь уволиться, возьму перерыв на месяц-два. Буду заниматься только собой и любимыми делами.
Зато благодаря опыту выгорания я поняла, что способна жить как робот — но недолго. Начала задумываться о собственном деле, потому что работать по 12 часов на себя или впахивать так на дядю — разные вещи. Также размышляю о получении дополнительного образования, чтобы сменить сферу деятельности.
Мне 38, чаще всего я работала (и работаю) удаленно. Сейчас я редактор-корректор в интернет-издании.
С выгоранием столкнулась, когда пошла работать в офис. Раньше я фрилансила в SMM, вела аккаунты местного мелкого бизнеса: сочиняла контент-планы, сама делала фотографии и писала тексты. И была предоставлена самой себе в плане графика. Но заработок был нестабильный: сегодня клиент есть, а завтра он решит, что все эти ваши соцсети не работают. Поэтому, когда я получила оффер от одной ИТ-компании , которой требовался редактор в отдел маркетинга, решила попробовать. Зарплата, крутой офис и прочие плюшки на уровне. Но хватило меня всего на полгода.
Через пару месяцев работы я заметила, что по утрам в будни сижу и смотрю в одну точку минут десять, а потом вызываю такси, так как проснуться вовремя не могу. В пятницу вечером скачиваю как можно более глупую книжку из раздела «Женское фэнтези» и читаю ее запоем все выходные, с небольшими перерывами на еду. Уборка стала практически нереальным делом — не было сил, да и столько плохо написанных книг еще не было прочитано.
Еще я стала постоянно болеть. То кто-то привезет в офис ротавирус с Черного моря и все по очереди лежат дома. То простуда гуляет. То просто было настолько плохо, что я работала из дома (благо такая возможность была).
Из жизни ушла ясность. Я чувствовала себя полным дерьмом, неспособным вытошнить из себя ни слова в гугл-док по созданному мною же контент-плану. Все фразы казались кривыми, а мой предыдущий опыт работы настолько неважным, что становилось непонятно, куда я дальше пойду, когда сферические в вакууме «они» поймут, что я плохая?
Причин моего выгорания было несколько. Во-первых , отсутствие отдыха в течение многих лет. После университета у меня практически не было отпусков, а если и были, то я во время них периодически решала рабочие вопросы. При смене работы выходила на новую сразу же, без пауз. Во-вторых , нет отдыха — нет и смены окружения. Я никуда не ездила, видела перед собой только коллег и монитор.
Добавляло огня и то, что при таком бешеном графике я еле могла оплачивать коммуналку и еду: заработок был очень низким. Кроме упомянутой ИТ-компании — там зарплата была такой хорошей, что я долго не могла решиться ее потерять. Наконец, меня настиг жизненный кризис.
Мне 35, у меня нет детей, хобби и впечатлений от путешествий. Зато есть хорошо оплачиваемая работа, которую я ненавижу. Что дальше?
Я уволилась из офиса и месяц просто спала и ела, стараясь ни о чем не думать. Накоплений (30 000—35 000 Р ) хватило впритык на два месяца без работы. В это время я не делала никаких импульсивных покупок — кроме разве что кофе навынос. Но после 30 дней лежания стало ясно, что оно не помогает. Тогда я договорилась со своим парнем, что беру паузу еще на несколько месяцев и новую работу искать пока не буду — на тот момент я прекрасно знала такие слова, как «выгорание», «саббатикал» и «психотерапия».
Ошибкой было то, что я сохранила некоторых клиентов по SMM. В перерывах между просмотром сериалов и употреблением готовой еды я пыталась писать посты и ретушировать фото, но это давалось мне с огромным трудом. Получала я за эту работу около 15 тысяч. Думаю, если бы я сразу же прекратила общение с клиентами и реально совсем ничего не делала, то восстановилась бы быстрее. Еще надо было сменить обстановку: уехать в другой город, хотя бы просто чаще выходить из дома. Но это я понимаю только сейчас.
Был месяц, когда я не заработала вообще ничего — все траты взял на себя мой парень. Но расходы были небольшими: простая еда, поездки на маршрутке. Правда, пришлось потратиться на травматолога-ортопеда: после стольких лет сидячей работы заболела спина. Заплатила 1500 Р за прием, около 500 Р отдала за лекарства и 8000 Р — за курс массажа.
Справилась я с выгоранием или нет — сказать трудно. До сих пор иногда накатывает, какая я немолодец и вообще. Отдыхала я в общей сложности пять месяцев. Если бы продолжала работать в ИТ-компании , то заработала бы за это время 225 000 Р .
Сейчас мне 34 года. Когда у меня случилось выгорание, мне было 29, я была генеральной директоркой отеля и просто обожала свою работу. Быть управляющей — безумно интересно. У меня была классная команда, интересные задачи, и я почти ничем другим не увлекалась.
В какой-то момент я стала болеть — несильно, но регулярно. Сначала у меня впервые в жизни был гайморит, потом конъюнктивит, затем простуда, больное горло, молочница — каждый месяц со мной что-то происходило. Я понимала, что мне нужен отпуск, но на него все не было времени.
Зато было очень много стресса и огромная ответственность за бизнес и людей.
А потом у меня немного заболела грудь. Я решила попасть к врачу, но, чтобы надолго не уходить с работы, записалась по ДМС в маленькую частную клинику рядом с отелем. Мне не повезло: маммолог попался не очень и просто выписал обезболивающее. Сначала мне словно стало лучше. Но потом было несколько острых приступов, и в итоге мне все-таки пришлось записаться к хорошему специалисту.
В тот вечер я должна была улетать в отпуск — была уже в таком состоянии, что у меня разве что глаз не дергался. Врач отправил на УЗИ, по результатам которого спросил: «Сами доедете до хирурга или вам вызвать скорую?». Оказалось, что за две недели у меня развился серьезный абсцесс кисты и нужна была срочная операция. Так что в отпуск я не улетела, потому что попала в больницу — как раз накануне Нового года. Основные расходы — операцию, отдельную палату, перевязки — покрыло ДМС. Я потеряла только около 30 000 Р на билет в Гонконг.
Причин у моего выгорания было несколько. Я была директоркой, а это стрессовая позиция с большим количеством требований. Быть управляющей — значит не отключаться ни на минуту. Отель работает 24 часа в сутки — значит, нужно всегда быть на связи. Плюс я очень ответственный человек и стараюсь все сделать наилучшим образом. Ну, и самое главное: я очень любила свою работу и была ею увлечена. Поэтому даже не думала, что могу выгореть и что мне нужно планировать отдых, — до тех пор, пока не начались проблемы со здоровьем.
Лежа в больнице после операции, я понимала, что с моей жизнью что-то не так. Улетела в отпуск в Таиланд, Вьетнам и Камбоджу при первой возможности — с еще не зажившим шрамом. Потратила на поездку около 150 тысяч. А по возвращении получила предложение поработать в Танзании. Еще через три месяца я уже улетела в Африку. Быть управляющей здесь — тоже стрессово, но по-другому. Тут у меня уже нет такого высокого вовлечения в дела компании.
Мне 36 лет, уже почти 20 из которых я работаю системным администратором. Начал рано, с нуля. Еще в школе был эникейщиком, то есть помощником сисадмина. Теперь у меня куча международных сертификатов, хорошая работа и нормальная зарплата (а еще семья, ребенок и ипотека). Мой основной способ заработка — администрирование, но брал и разные сайд-проекты, вообще не связанные с ИТ.
Сложно сказать, когда я столкнулся с выгоранием. Я даже не понял, что это произошло. Все так затянулось, что превратилось в «норму». Мне не хочется ставить цели и вообще хоть что-либо делать, чтобы их достигать.
Ничто не вызывает эмоций. Балансирую между «никак» и «все равно».
Возможно, это кризис 30 лет. Но мне кажется, что «накрыло» меня тогда, когда я доделал один огромный проект. Видимо, цена оказалась высока. Гиперответственность и легкий налет перфекционизма, судя по всему, никого не делают счастливым.
Я все еще не восстановился. Отпуск, как показывает практика, справиться с выгоранием не помогает. Единственное, что поддерживает на плаву и не дает совсем превратиться в овощ, — это любимая жена и ребенок. Но я переживаю, что моего ограниченного ресурса не хватит, когда им нужна будет поддержка. К счастью, мое состояние не сказалось плохо на нашем финансовом положении. Скорее даже наоборот. Работу я стараюсь делать, как всегда, качественно. Зарплата повысилась, а расходы на себя уменьшились, потому что особо ничего и не хочется.
Мое теперешнее состояние можно с большой натяжкой назвать балансом. У меня есть хобби, однако даже ему сейчас не хочется уделять время. Пробовал сменить вид деятельности и пошел на курсы веб-верстки , но пока из этого ничего не вышло. На учебу тоже нужны ресурсы, которых нет. А взять и уволиться сейчас вообще будет странно, надо сперва закрыть ипотеку.
Мне 38. Уже более 15 лет я работаю в крупной нефтегазовой компании специалистом по учету нефтепродуктов. Как и в любой системной организации, карьера здесь развивается только с помощью «лохматой руки», начальство тебя не ценит, коллектив разрозненный, а зарплата оставляет желать лучшего.
Однажды все это мне надоело. Исчезло желание идти на некогда любимую работу. Кончился энтузиазм, потребность расти и бороться. Не хотелось что-то доказывать и чего-то добиваться — просто потому, что бесполезно биться головой о стену. Причиной моего состояния в большей степени послужило наплевательское отношение со стороны начальства и постоянный передел в системе, из-за которого сталкивались интересы и пересекались полномочия работников из разных служб и отделов.
Решение нашлось в виде внезапного декрета в самый разгар реформ. Теперь спокойно сижу дома, воспитываю вторую дочку и просвещаюсь в вопросах финансовой грамотности. Печальный опыт долговой ямы и банкротства заставили меня начать по-другому относиться к деньгам. Теперь я погашаю кредиты, коплю подушку безопасности и немного инвестирую. Сейчас моя главная цель — восстановить здоровье после родов. Надеюсь, что декретное выгорание мне не грозит, потому что следующая задача — освоить новую профессию.
Мне нравятся игры и кино, поэтому я занимаюсь 3Д-моделированием в геймдев-аутсорс-студии. Пришел в специальность относительно поздно — в 27 лет. Уже два года стараюсь вырасти в старшего специалиста.
Выгорел я на прошлом месте работы, в другой студии. Сперва мне стало тяжело вставать на работу, потом — просто просыпаться. Следом перестало нравиться то, чем я занимаюсь. Спустя полгода я оставил просмотры курсов по специальности, не было желания разбираться в новом. Если раньше мне нравилось приходить домой и моделировать проекты для портфолио, то теперь от этого занятия у меня начались приступы тошноты.
Я практически перестал разговаривать с женой, а все наши редкие разговоры свелись к тому, что я рассказывал о произошедшем в офисе за день. Но часто не было сил и на это. Как она терпела эти беседы, мои возвращения в два часа ночи и работу по выходным и праздникам — для меня загадка. Очень ценю поддержку и терпение моей жены. Не знаю, что могло бы произойти без нее, ведь в последние месяцы я постоянно визуализировал, как выхожу в окно или шагаю под поезд. Вряд ли на самом деле дошло бы до такого, но эти мысли были со мной долгое время.
В последние пару месяцев я больше симулировал деятельность, чем работал. Просто сидел и смотрел в одну точку. Неудивительно, что результат моей «работы» вечером был практически неотличим от того, что было неделю назад. Не думаю, что я делал это специально. Наверное, я так сильно замедлился просто потому, что не находил в себе сил уже ни на что.
Естественно, меня уволили. К удивлению начальства, я поблагодарил их за такой шаг. Самому мне было тяжело это сделать: я чувствовал долг перед коллегами, на которых тут же взвалят мои задачи. Кроме того, моя жена тогда только открыла бизнес, а я только вышел на более-менее приличную оплату труда и хотел помогать ей финансово.
Но у нас в отделе был просто марш смерти: мы постоянно находились в режиме дедлайна, сроки которого все время сдвигались.
Всему виной плохой менеджмент. Работу и ее срок рассчитывали, исходя из норм для старших художников, а выполняли ее младшие. Опытные художники уходили, младшие становились на их место, пытались наверстать упущенное — и все по новой. Это был снежный ком задержек, который мчался по всему отделу и выжимал всех. Больше года у меня были бесконечные переработки: я трудился от 60 до 80 часов в неделю. Мой антирекорд работы — 36 часов без перерыва на сон. Конечно, переработки в игровой индустрии в целом считаются нормой (даже в западных студиях), но такое — уже перебор.
После увольнения мне предложили пойти в другую студию на удаленку. У меня не было перерыва между работами, но обычную 40-часовую неделю с нормальными выходными я воспринял как своеобразный отпуск. А через два месяца ушел в настоящий. Жизнь меня особо не учит, но лучше я буду бомжевать возле трасс, чем соглашусь на такие условия снова.
Мне 33 года, работаю в ИТ-сфере . Работа позволяет мне высыпаться, а доход — вести достаточно комфортный и здоровый образ жизни. Но что-то пошло не так.
Я уже не первый год работаю удаленно. Однако как только активно стартовали коронавирусные ограничения, в голове что-то переключилось, и я сел дома уже по принуждению. Мой доход упал примерно на 40—50% , я испугался, что могу потерять все, и начал активно работать. Настолько активно, что мой доход сначала выровнялся, а потом вырос еще где-то на 100—150%.
В октябре 2020 года я переболел коронавирусной инфекцией. Жалел себя, ел и спал. Потратил за месяц 6440 Р . В ноябре переживал из-за того , что ко мне все не возвращалось обоняние (это произошло частично лишь в апреле 2021 года). Отдал 15 549 Р на врачей и ПЦР-тесты — делал их платно, потому что мне было сложно ждать 10 рабочих дней. В декабре понял, что у меня стало значительно меньше сил, нет запала и бодрости, а вместо спорта и активности я стал лежать и смотреть кино, баловать себя едой и оправдывать это чем угодно. В 2021 году на посещение лора, психолога, обследования и препараты я потратил еще 38 019 Р .
Думаю, я выгорел из-за страха остаться ни с чем и попыток держать все под контролем. Я не доверяю книгам «Как стать богатым», а полагаюсь только на труд. Верю, что, пока работаю, я достигаю чего-то. Поэтому своим бездействием я демотивирую сам себя.
До недавних пор я все так же просыпался ночью, смотрел «Ютуб» или фильмы и практически жил с телефоном в руках. Но теперь эти новые, пагубные привычки стали мне очень мешать. Как будто одна часть меня оправдывает, а другая осознает, что такой образ жизни — реальная проблема. Борюсь с ним, пытаюсь замещать эти привычки чем-то новым. Кладу телефон где-то далеко, чтобы спокойно спать, и больше совсем не смотрю «Ютуб» (спасибо бесконечной рекламе).
Мне 25 лет. Работаю в ИТ-компании менеджером по рекламе, параллельно иногда беру проекты на фрилансе. В свободное время пытаюсь обучаться UX/UI-дизайну.
Началось все с того, что я просто хотел больше зарабатывать, так как боялся нестабильной экономической ситуации. Плюс стоимость жизни увеличилась, и пришлось крутиться.
С выгоранием столкнулся, когда практически от всех рабочих задач меня стало просто тошнить. В то время кроме основной работы у меня было параллельно два проекта на удаленке. Я посвящал каждому по три-четыре часа в день, до и после работы. Сперва все было прекрасно: отличный доход, интересные задачи. Но через месяц я начал замечать, что мне все труднее даются самые обычные действия — написать текст, запустить рекламу. Разумеется, я не придал этому значения, потому что через силу, но все делалось.
А еще через месяц появились проблемы со сном. Я не успевал выполнять задачи в срок, приходилось сидеть часов до 2—3 ночи и вставать в 7—8 , чтобы все сделать. Из-за этого я стал рассеянным, злым, разуверился в своих силах и возможностях. Мне казалось, что я плохой специалист, раз так много косячу. Мои мысли занимали только дедлайны и сорванные дедлайны.
Я практически не смещал фокус с работы.
Бросил почти все увлечения, перестал читать книги и гулять. Видимо, поэтому мой мозг стал искать отдых самостоятельно: то отвлечется на видео в «Ютубе», то включит параллельно работе сериал. Мне казалось, что это не мешает, так как идет фоном. Но сейчас я понимаю, что это были уже фактически мольбы мозга: «Ну давай поделаем что-нибудь другое».
Забил на спорт, начались проблемы с давлением и сердцем. Разумеется, свою роль сыграла пандемия и сидячий образ жизни. Да и в целом в Петербурге прогулки в холодное время года — ад, на который не хочется тратить силы и время. Но из-за отсутствия активности я стал уставать еще быстрее. Заедал стресс сладостями и фастфудом, сильно набрал вес.
В итоге я отказался от дополнительных проектов, потому что у меня на ровном месте стали сдавать нервы. А время, остававшееся после работы, решил в качестве «детокса» посвятить себе — читал, играл в видеоигры, гулял в одиночестве. Тем не менее осадочек остался: мне стало казаться, что я разучился работать и что если я не работаю, то проживаю жизнь зря. Всякий отдых, который я решаю себе устроить, отзывается чувством вины. Повысилась тревожность, а недавно у меня даже была паническая атака.
Но это был полезный опыт в финансовом плане. Я тратил все, что тогда зарабатывал, и даже не следил — на что. Поэтому сейчас понял, что при любом доходе нужно уметь откладывать. А еще осознал, что в работе нужно расти не количественно, а качественно. Это помогло мне определить вектор дальнейшего развития.
Источник
